Вот уже несколько месяцев, как я
вернулся из той дальней поездки. Но меня
до сих пор не покидало это необычное ощущение. Во-первых, я никак не мог
отделаться от этого странного чувства:
его очень сложно было бы описать. Некая
покинутость. Эти заснеженные равнины,
небольшие леса, с абсолютно черными
деревьями, преимущественно хвойными. Но
самое жуткое – это, безусловно, ледяные
пещеры, что мне довелось посетить.
Продолбленные самим временем в горах,
эти пещеры уходили глубоко под землю.
Холод в них был какой-то сырой и
обволакивающий, вязкий… И чем глубже ты
спускаешься, тем сильнее становится
необъяснимый гул в ушах. Кажется, что там,
на невиданной глубине притаилось Нечто.
Нечто, что таится в ожидании своего часа
уже многие и многие века. Там, глубоко
под землей, среди холода и мрака. Среди
неподдающейся осознанию тоски и
бесконечной покинутости. Нет, я бы
никогда не хотел возвращаться в эти
места. И вспоминаю об этом с содроганием.
Но странное чувство… Покинутость,
протяжный, монотонный гул, больше
похожий на низкий стон. Они не оставляют
меня. Это жуткое чувство…
***
И, во-вторых, я знал, что мне придется
снова куда-то ехать. Еще не известно куда.
Что-то должно произойти, и я морально,
скорее на бессознательном уровне, к
этому готовился. Странно, но я стал
замечать, что откладываю некоторые вещи
так, словно бы они мне потом пригодились.
Но я не знал зачем.
.
Последнее время меня очень беспокоит
этот гул, точнее сказать вой, что мне
слышится. А по ночам он особенно силен. И
тоска, с каждым днем она все сильнее.
.
И вот однажды вечером я вдруг понимаю,
что мне надо срочно отправляться в
дорогу. Я поспешно собрал вещи, которые,
как мне казалось, будут необходимы.
Налегке (благо их набралось немного)
отправляюсь к ближайшей станции метро.
По дороге ничего необычного не
происходит: люди снуют в своей
ежедневной суете, мелькают автомобили…
Но чувство беспокойства не покидает
меня. И уже спускаясь по эскалатору на
платформу, я все же пытаюсь разобраться
в его причине. Подходит поезд. Толпа
народу. Вагон. Я захожу. Поезд трогается.
Еще момент, и у меня замирает дыхание. Я
вдруг осознаю очевидную, но ужасную, как
мне тогда казалось вещь: в городе, где я
живу, нет метро. Эта мысль, так меня
поразившая, в следующее мгновение уже
бесследно ускользает. Быть может, мое
внимание отвлекло все уменьшающееся
освещение в вагоне, которое уже почти
сошло на нет. А на смену ему пришло
необычное пульсирующее красное сияние,
источник которого уловить не
представлялось возможным. Ясно было
только, что оно исходит откуда-то из-за
пределов вагона. И поезд мчится с
огромнейшей скоростью, причем под
внушительным углом: куда-то вниз. За
секунды он преодолевает десятки
километров. А лица людей, находящихся
вокруг, необычайно спокойны: кажется,
они ничего не замечают. Но внезапно их
искажает гримаса ужаса, слышится
пронзительный свист и все вокруг
заволакивает красной пеленой
непроницаемого тумана. Потом несколько
секунд длится невесомость, а следом –
сильнейший удар.
.
Красного сияния больше нет. Вместо него
все заполняет дым. Серый, почти не
прозрачный, едкий дым. Повсюду слышится
возня, крики… Я понимаю, что нахожусь в
толпе людей, которые куда-то неистово
ломятся. Многие падают, не выдержав
давки, на них тут же наступают десятки
ног и растаптывают, растерзывают их
плоть… Меня ни сколько не прельщает эта
незавидная учесть, и я, не сдавая позиций,
изо всех сил продолжаю пробираться на
свет, что блестит где-то не так уж и
далеко впереди.
.
Но свет этот отнюдь не яркий и белый, как
следовало бы ожидать. Он желтый и
тусклый. Ведь это всего лишь фонарь у
входной двери. И вот цель достигнута - я
распахиваю эту дверь. Теперь я на улице.
Но представшая перед моими глазами
картина являет собой совсем не то, что я
ожидал увидеть. Улицу окутал некий
тяжелый сумрак. И в этой полутьме
метались людишки как сумасшедшие. А с
неба лил дождь. На меня сыпались эти
красные капли, я уже совсем вымок, пока
стоял, созерцая эту картину. Этот запах…
Кровь! На улице уже образовались
приличного размера лужи красной
жидкости. Но не только в этом была
причина панического бешенства всех этих
людей. Только присмотревшись получше к
этой суматошной толпе, я заметил, что то
там, то здесь люди хватаются кто за лицо,
кто за руку, кто за грудь, живот… Кожа их
тела трескается, они как-то набухают и
заливаются кровью. Куски мяса лоскутами
отваливаются от конечностей и черепа
так, что даже можно разглядеть скелет.
Некоторые просто распадаются на ходу, до
последнего оставаясь в сознании,
истошно визжа.
.
Внезапно где-то глубоко внутри меня зарождается неведомое мне доселе чувство. Странно, но почему-то я испытываю необъяснимый восторг. И улыбка появляется у меня на лице. Это – как будто сбываются сразу все мечты… А внутри все нарастает, захватывает всепоглощающий жар. Как огненные иглы пронзают насквозь бренное тело. В изнеможении от этой адской боли я падаю на землю и понимаю: это конец…
GrafSS (spring 2005).
